Книга 125 лет кинодраматургии. От братьев Люмьер до братьев Нолан - Камилл Ахметов

Герцог де Гиз, убитый личной охраной короля Генриха III в замке Блуа 23 декабря 1588 года, считался вторым человеком в государстве. В финале романа Александра Дюма «Сорок пять», когда умирает от туберкулеза Франциск де Валуа, последний оставшийся в живых брат короля Генриха III, в ответ на слова притворно безутешного Генриха «У меня нет детей, нет наследников!.. Кто станет моим преемником?» раздается голос, возвещающий прибытие «его светлости монсеньора герцога де Гиза».

Свою последнюю ночь с 22 на 23 декабря 1588 года герцог Гиз провел в Блуа с маркизой де Нуармутье (она же мадам де Сов из «Королевы Марго» Александра Дюма). Утром 23 декабря 1588 года, уже зная о планах Генриха III, де Гиз беззаботно явился на королевский Совет, считая, что король не посмеет ничего предпринять против него, «короля Парижа». Такая беспечность имела роковые последствия не только для него – покончив с герцогом Гизом, «сорок пять» без труда захватили и его брата, кардинала Лотарингского, и на следующий день он был убит. Неслучайно данный сюжет хорошо известен французам – как минимум не хуже, чем нам известно об истории с покушением Петра Палена и Никиты Панина на царя Павла I.

Кровавые интриги не помогли Генриху III – его мать, «черная королева» Екатерина Медичи, скончалась две недели спустя, а сам король через семь месяцев, уже проклятый папой римским Сикстом V, был смертельно ранен католическим монахом Клеманом и умер 2 августа 1589 года.

Целью новой студии «Фильм д’ар» было ни много ни мало доказать, что кинематограф может создавать подлинные произведения искусства. К производству фильма «Убийство герцога Гиза» студия применила беспрецедентный подход:

● сценарий к фильму написал профессиональный драматург;

● саундтрек к фильму написал профессиональный композитор – знаменитый Камиль Сен-Санс;

● декорации были выстроены наподобие реальных интерьеров;

● актеры были одеты в тщательно подобранные костюмы, соответствующие эпохе;

● актерская игра отличалась, по свидетельству современников, крайней сдержанностью и правдивостью.

Что ж, давайте посмотрим, как устроена эта картина. В фильме нет как такового пролога – можно считать, что его роль играют вступительные титры, которые длятся одну минуту, но содержательно картина начинается с экспозиции.

● Экспозиция. После титра «Находясь у маркизы де Нуармутье, герцог де Гиз узнает о коварных замыслах короля» мы видим даму, выходящую из будуара. Актриса Габриэль Робин блестяще отыгрывает поведение женщины, которая только что поднялась с ложа страсти и бредет, не чуя под собой ног, – например, она едва не сталкивается с креслом, и делает это абсолютно органично. Маркиза зажигает свечи (освещение в кадре от этого не меняется – театральная условность!), в будуаре виден мужчина, очевидно, герцог – но, кажется, кто-то стучит! Женщина просит герцога не выходить и распахивает дверь.

● Инициирующее событие. Входит паж, он передает хозяйке записку, в которой значится: «Мадам, удержите герцога де Гиза у себя, чтобы он не ходил на Совет, король собирается сыграть с ним злую шутку». В этот момент мы узнаем (если не считать заглавных титров фильма, в которых открытым текстом написано «убийство»), в каком направлении будет развиваться история.

Маркиза в крайнем волнении! Она отпускает пажа – и из будуара выходит герцог Гиз (Альбер Ламбер). Каждый шаг его излучает уверенность. Он выпивает бокал вина, цепляет к поясу шпагу, любовница подает ему плащ – и наконец показывает записку. Гиз успокаивает маркизу великолепным жестом, козни короля нисколько не волнуют его: еще бы, он – «парижский король», второй человек в государстве! На записке Гиз размашисто выводит: «Он не посмеет!» – и небрежно отбрасывает перо. Увы, мы знаем, что «он» – король Генрих III, последний оставшийся в живых сын Екатерины Медичи – посмеет.

Вся интрига с анонимным письмом, предупреждающим де Гиза о его возможном убийстве Генрихом III, и его исторической фразой «Он не посмеет!» сведена к одной сцене, которая продолжается первые три минуты фильма (без вступительных титров, которые длятся минуту), и это прекрасно срабатывает. Главный герой фильма не отреагировал на предупреждение, любовнице не удалось его удержать, он идет навстречу смертельной опасности. Это был первый акт фильма.

● Первый переломный пункт. Король собирает в Новом кабинете Шато де Блуа свой отряд гасконцев, известных нам по роману Александра Дюма «Сорок пять», – правда, в фильме их всего дюжина, но для общего плана раннего немого кино и этого многовато. Он вдохновляет «сорок пять» на убийство, раздает им кинжалы и заставляет их поклясться на кресте. Все движения Генриха III (Шарль ле Баржи) и его телохранителей прекрасно срежиссированы, они работают как единый организм. Гасконцы уходят, король прячется за занавеску… Это первый большой кризис фильма, ведь мы узнаем, что антагонист главного героя не просто «собирается сыграть злую шутку» – он тщательно подготовил убийство, заглавное событие фильма. Герцог мог не ходить на Совет, король мог решить дело иначе, но теперь это уже невозможно – история приобрела заданное направление.

● Центральный переломный пункт. Cцена королевского Совета, в центре внимания – герцог Гиз. Ему нездоровится, он едва не падает в обморок, у него идет носом кровь, но и на это дурное предзнаменование, которое, очевидно, предвещает кровь, которая еще прольется, наш герой не обращает внимания. Гиза усаживают, приносят ему какое-то лакомство для восстановления сил (из истории мы знаем, что это были не то сушеные сливы, не то виноград), он вытирает нос платочком. На 9-й минуте фильма – точно в его середине – входит госсекретарь и со всеми подобающими почестями передает Гизу личное приглашение от короля. Это главный кризис фильма. Если до него герой мог бы покинуть Совет, сославшись на болезнь, то теперь он уже не может не пойти в кабинет Генриха III, где дежурят убийцы! Сторонники Гиза (один из них в кардинальской мантии – очевидно, это брат главного героя, Луи де Гиз, архиепископ Реймский и кардинал Лотарингский) пытаются последовать за герцогом, но стражник, безмолвно присутствовавший все это время в зале Совета, останавливает их.

● Перипетии. Гиз входит в Новый кабинет, но король, как мы помним, прячется за занавеской. Интересно, что две предыдущие сцены – с Генрихом III в Новом кабинете и с герцогом Гизом на королевском Совете – можно с одинаковым успехом воспринимать и как последовательное, и как параллельное действие, причем король за занавеской подразумевает, скорее, параллельное действие. Итак, Гиз не находит в Новом кабинете короля – зато там дежурит один из телохранителей, который почтительно склоняется перед герцогом и приглашает его в Старый кабинет. Король выглядывает из-за занавески, но актеры расположены на съемочной площадке (это называется мизансценой) так, чтобы нам было очевидно – Гиз не видит короля, зато телохранитель видит его и понимает его жесты.

На пути в Старый кабинет Гиз проходит две двери. Маловато перипетий для полноценного завершения второго акта, но уж сколько есть – зато монтажные кадры становятся короче, каждый переход из комнаты в комнату отмечен прямой монтажной склейкой, ускоряя темпоритм истории. Каждой комнате отведена отдельная часть декорации в павильоне «Фильм д’ар» в Нёйи-сюр-Сен, интерьеры Шато де Блуа воссозданы на холсте декораций грубовато, но достаточно точно для того, чтобы быть узнаваемыми, хотя порой хорошо видно, что «стены» дворцовых залов колеблются от сквозняков.